Кланы Пустоши - Страница 59

Когда Макота остановился перед сендером, Граф, открыв дверцу, выбрался наружу. Он был ровесником атамана, среднего роста, с красивым властным лицом, тщательно причесанный, в черных брюках, белой рубашке и клетчатой жилетке из дорогого сукна. На шее – атласный платок.

– Вижу, деньги у вас с собой, – торговец кивнул на мешочки.

– А как же еще? Две тыщи серебром, полтыщи золотом. Большие деньжищи! За такие несколько ферм купить можно, скважину нефтяную… Я их не боялся с собой брать, потому что знал: ты честный мужик. Я и сам честный. Стало быть, чего у нас? Стало быть, деньги ты видишь… а вот я товара не вижу! Как это понимать, а?

– Что же, честность в делах похвальна, – кивнул Граф. – Однако осторожность также необходима. Ваша репутация, Макота, вынуждает меня быть осмотрительным.

– Чё? – переспросил атаман. – Какая еще репутуция?

– Слухи, которые ходят о вашей, гм, решительной манере ведения дел.

– А! Это да, я того… решительный. Люблю, слышь, чтоб все быстро и по делу. И честно чтоб, не терплю я это… вранье всякое, когда крутить начинают, хитрить, обманывать. Мои деньги – твой товар, и все дела.

Сердце Макоты колотилось часто-часто, в глотке пересохло, мучительно хотелось хлебнуть настойки, а лучше – того пойла из фляги шакаленка. Атаман облизал пересохшие губы и оглянулся. Зияд, слегка опустив автомат, подпирал стену неподалеку от Крючка и Дерюжки. Мустапа остановился шагах в пяти за Макотой, сжимая маузер в правой руке.

– Я имел в виду несколько другое. Впрочем, ваше желание увидеть товар вполне законно и понятно. Извольте. – Граф кивнул Мустапе.

Не спуская глаз с атамана, тот пошел к ящикам. Дойдя до аппарата на поддоне, сунул маузер в кобуру и взялся за край брезента.

Макота сбил с головы шляпу, выхватил спрятанный под тульей угольно-черный пистолетик и выстрелил трижды.

Первая пуля вошла в лоб Графа, вторая – в шею Мустапы. Третью Макота выпустил с разворота – Зияд у стены дернулся, и пуля угодила ему в плечо. Затрещал автомат.

Пихнув застывшего Дерюжку в одну сторону, Крючок метнулся в другую. Им повезло: оружие заклинило, и короткая очередь прошла между бандитами.

Доносившуюся из радиоприемника музыку сменил приподнятый голос, который вещал что-то насчет поимки беглеца и назначенной за его голову награды.

Зияд выдрал из кобуры маузер. Крючок, прыгнув к столу, схватил обрез и жахнул из двух стволов. Охранник сполз по стене. Растерявшийся Дерюжка, вместо того чтобы взять оружие со стола, бросился к Зияду и подхватил неисправный автомат.

– Сюда, мутант! – крикнул Крючок молодому бандиту.

Макота подобрал с пола шляпу – с внутренней стороны тульи свешивалась кожаная петелька, крепление для пистолета, – и нахлобучил на голову. Выставив оружие перед собой, он пригнулся за сендером, повел стволом из стороны в сторону. Крючок, бросив обрез, схватил со стола ружье, присел. Дерюжка повесил автомат за спину и поднял маузер Зияда.

Когда Макота приподнял голову, в сумраке за ящиками полыхнул сноп огня. Над головой вжикнула пуля. Она не просто пробила дыру в шляпе – сорвав ее, отбросила далеко назад. Макота и Крючок выстрелили разом, ориентируясь на вспышку, а потом в зале все стихло, только голос по радио неразборчиво бубнил.

Раздалось шарканье. В сумраке возник силуэт. Крючок, бросив разряженное ружье, схватил со стола пистолеты Макоты, Дерюжка вскинул маузер.

К сендеру выбрела очень высокая черноволосая женщина в длинном платье, с широкими скулами и густыми бровями, неуловимо похожая на Мустапу. Перед собой она держала охотничий штуцер. Пистолет в руках Крючка дернулся, но бандит не выстрелил – когда великанша подошла ближе, стало видно, что пули попали ей в грудь и живот.

Макота вел за ней стволом пистолетика, позабыв, что патроны в нем закончились. Женщина сделала несколько шагов, кренясь все сильнее под весом тяжелого ружья, добрела до лежащего навзничь Графа.

– Серж, – простонала она, медленно поднимая ружье. – Сережа…

Полные ненависти темные глаза уставились на атамана. По платью расплывались пятна крови.

– Проклинаю тебя! – выдохнула великанша, напрягая последние силы. Ствол штуцера рванулся вверх.

Макота надавил на спусковой крючок, пистолетик сухо щелкнул. Раздался выстрел, женщина опрокинулась на спину, выпустив ружье. Атаман оглянулся – Дерюжка обеими руками сжимал маузер и глядел на хозяина безумными глазами.

– Вот так, молодой! – оскалился Макота. – Растешь!

Он перешагнул через трупы и направился к поддону, где стоял накрытый брезентом агрегат.

* * *

Прицепив кобуру на пояс, надев шляпу и желтый плащ, Ставро преобразился в странствующего пилигрима. На ферму к Борису Джай-Кану в прошлом сезоне заглядывал такой – шел из Московии в Киев и сбился с дороги. Некроз его разберет, как он оказался на юге Пустоши, вдали от торговых путей. Туран хорошо запомнил того человека: в плаще из мягкой кожи, в запыленной шляпе, усталый, с длинными волосами и светлыми глазами, под которыми набухли мешки. Он пробыл на ферме день, щедро расплатился за еду и почти ничего не говорил о себе. Был дружелюбен, рассказал, что в Московии топливные короли отстроили нефтяную платформу близ Ленинского тракта, а Лига фермеров теперь редко нанимает в охрану бойцов Меха-Корпа и Замка Омеги, предпочитая обходиться своими силами. Пограничная война в Москве закончилась – бандитов выбили из предместий города. Орден выставил на дорогах патрули. Московский Храм готовит поход супротив мутантов, набирает добровольцев в отряды, чтобы выжечь место под названием Стойбище, где обитает нечисть.